Эмма Стоун в фильме «Бедные-несчастные!» - самый причудливый и смешной персонаж года

Большинство фильмов греческого режиссера Йоргоса Лантимоса, конечно, не относятся к сентиментальному жанру. Ни мрачный шок "Зубастика", ни семейная драма с убийством "Жертвоприношение священного оленя", ни даже романтическая (в кавычках) фантастика "Лобстер". Поэтому неудивительно, что его последняя работа «Бедные-несчастные!», премьера которой состоялась на Венецианском кинофестивале, - это долгое и странное путешествие к чему-то очень близкому к сладострастию.

Фильм «Бедные-несчастные!», снятый по роману Аласдэра Грея 1992 г., представляет собой научно-фантастический роман о взрослении франкенштейновского монстра, прокладывающего себе дорогу в мир. Эмма Стоун играет Беллу Бакстер, девушку, возвращенную к жизни безумным ученым Годвином (Уиллем Дэфо), само существование которой является причудливой аномалией. Внутри черепа Беллы находится мозг младенца, но тело женщины, которые Белла унаследовала. Таким образом, она одновременно и ребенок, и мать. Или просто ребенок, который едва стоит на ногах и говорит на каком-то упрощённом языке. Ребёнок заключённый, как это ни удивительно, в тело взрослой женщины.

У Годвина, которого Белла называет просто Богом, есть дом. Дом полный других странных изобретений - самое важное из них, это пожалуй, курица с головой бульдога. Но главное его творение - Белла, фактически дочь, за ростом которой он наблюдает со смесью гордости и защиты. Как отмечает один из учеников Годвина, Макс (Рами Юссеф), Белла развивается очень быстро. И изучает около 15 новых слов в день, становится все более устойчивой (хотя двигается по-прежнему смешно и юрко) и все более любопытной ко всем чудесам, населяющим окружающий мир.

В фильме идёт речь о Европе 1880 года, сюжет фильма перемещает нас между Лондоном, Лиссабоном и Парижем, и все это в стиле фэнтези, напоминающем работы Терри Гиллиама. То тут, то там появляются элементы стимпанка, фоны нарочито фальшивы и театральны, костюмы (восхитительная серия Холли Уоддингтон) представляют собой смесь викторианской помпезности и моды 1960-х годов в стиле go-go. Фильм прекрасен для просмотра, хотя его неумолимый стиль может утомить.

Путешествие Беллы по миру секса и мужчин приводит к тому, что она постепенно приобретает все большую смелость и осознанёт происходящее. Она становится философски мыслящей секс-работницей, задающей вопросы про органы, которые она видит перед собой, с откровенностью и прямотой вызванной пересадкой мозга. Если ответ ее не убеждает, Белла тут же приступает к перестройке окружающей среды, как будто применяет какой-то метод.

Большая часть ее открытий связана с сексом, который Лантимос показывает в ярких деталях, без унции стеснения. Стоун смело берет на себя ответственность за эти сцены, но на самом деле ценится вся ее игра, сложный путь от новорожденного к женщине. Замечательной, остроумной и язвительной, но иногда немного угрюмой.

Стоун плавно переходит от комедийных сцен к все более меланхоличным, по мере того как Белла становится взрослой с острым, с трудом завоеванным осознанием своего неправдоподобного места в мире. Именно здесь Лантимос становится сентиментальным, почти сопливым, хотя он сохраняет достаточный запас причудливости, чтобы избежать меланхолии.

Стоун находит ценную поддержку в других ролях. Дэфо остается мастером эксцентричности, а Юссеф - соблазнительным, искренним, но не святым. Кристофер Эббот, появившийся на сцене с опозданием, отлично справляется с ролью коварного злодея, а великолепная Кэтрин Хантер находит баланс между материнством и угрозой в роли татуированной парижской мадам.

Только Марк Руффало в роли сомнительного адвоката, который сбивает Беллу с ног (насколько это возможно, ведь она, похоже, почти все время наслаждается сексом), переигрывает, заставляя нас думать скорее о скучной дразнилке. Хотя, по правде говоря, это может быть связано просто с режиссурой.

Лантимос, безусловно, хочет заставить нас смеяться, «Бедные-несчастные!» - это прежде всего комедия. Если смотреть сквозь призму, то фильм блестящий и умный, гордящийся своей самобытностью, вплоть до самодовольства. Но всё таки 140 минут начинают исчерпывать себя в последней трети, когда повторяются уже пройденные шутки, а новые ставят громоздкие сюжетные вопросы.

Эпические масштабы фильма - одиссеевское путешествие Беллы из одного места в другое, от одного урока к другому - заслуживают внимания. Однако «Бедные-несчастные!» теряет свою силу, когда Лантимос пытается свести свои темы к удовлетворительному завершению.

Это вовсе не означает, что все заканчивается плохо. В заключительных сценах фильма чувствуется доброта и чувство выполненного долга, а также удовлетворенная усталость от возвращения домой после долгого пребывания в дикой образовательной среде.

Снимая фильм о взрослении (но не только), Лантимос, кажется, тоже немного повзрослел. Он всегда остается тем озорным провокатором, который смеет вздрагивать от неудобных тем, но в «Бедных-несчастных!» он находит благодать в профанировании и убожестве, показывает нам сердце, которое завершает все безумные танцы его необычного мозга.